Нетопырь - Страница 55

Голова свалилась на плечо, и конец провода с тусклой лампочкой висел на груди. Провод был прикреплен к мощному крюку — может, когда-то тут висела люстра. Но теперь тут висел Эндрю, высоко под потолком, и провод был трижды обмотан вокруг его шеи. Мечтательный взгляд застыл, уставившись в пустоту, а изо рта, будто дразня смерть — или жизнь? — высовывался сине-черный язык. Рядом со столом лежал опрокинутый стул.

— Черт, — процедил Харри. — Черт, черт, черт.

Он бессильно опустился на стул. В комнату вошел Лебье и вскрикнул.

— Найди нож, — сказал Харри. — И вызови «скорую помощь». Или кого вы там вызываете?

Солнце светило Эндрю в спину, и его покачивающееся тело было просто черным контуром на фоне окна. Харри предложил Создателю повесить на проводе кого-нибудь другого, пока Харри не видит. Он обещал никому не рассказывать о чуде. Это было просто предложение. Не молитва. Молитва могла не сработать.

Он услышал шаги в коридоре и крик Лебье из жухни:

— Вон отсюда, жирная стерва!

После похорон матери Харри пять дней ходил, чувствуя только, что он должен что-то чувствовать. Он слышал, что люди, долго приучавшие себя к сдержанности, не сразу поддаются горю. Поэтому он не понимал, почему сейчас кинулся на подушки и ощутил, как к горлу подкатывает ком, а к глазам — слезы.

Нет, плакал он и раньше. Когда сидел один в комнате в Бардуфосском военном городке с письмом от Кристины и читал: «…это лучшее, что было у меня в жизни…». Дело не в том, что она собиралась уехать с тем английским музыкантом. Просто он знал, что это худшее, что было в его жизни. Плач застревал в горле. Как когда задыхаешься. Или когда тошнит.

Харри поднялся и посмотрел наверх. Чуда не произошло. Харри хотел поставить стул, чтобы было легче срезать Эндрю, но не смог пошевелиться. Так и стоял, пока Лебье не принес кухонный нож. Когда Лебье посмотрел на Харри, тот с удивлением осознал, что по щекам у него текут теплые слезы.

«Этого еще не хватало», — подумал Харри.

Молча они сняли тело Эндрю и положили его на пол. Обыскав карманы, они нашли две связки ключей: побольше и поменьше. Один ключ — от входной двери в квартиру Рехтнагеля.

— Следов драки нет, — быстро решил Лебье.

Харри расстегнул на Эндрю рубашку. Увидел на груди вытатуированного крокодила. Потом засучил штанины.

— Ничего, — сказал он. — Ни-че-го.

— Посмотрим, что скажет доктор, — бросил Лебье.

К горлу снова подкатил ком, и Харри смог только пожать плечами в ответ.

На обратной дороге они попали в пробку.

— Merde, — выругался Лебье и начал бешено сигналить.

Харри достал газету «Острелиан», где всю первую страницу занимала статья об убийстве клоуна. «Расчленен на собственной гильотине», — гласил заголовок над сделанной во время представления фотографией окровавленной гильотины и Отто Рехтнагеля в клоунском облачении на ней.

Тон репортажа был легким, почти юмористическим, очевидно, из-за экстравагантности самого дела. «Непонятно, почему убийца не отрубил клоуну голову», — писал журналист, делая вывод, что убийство вряд ли выражало негодование зрителей: «Настолько плохим выступление не было». Отпустил он и колкость в адрес полиции, необыкновенно быстро оказавшейся на месте: «Однако начальник криминальной полиции Сиднея Уодкинс не подтверждает, что полиция нашла орудие убийства…»

Харри читал вслух.

— Забавно. — Лебье посигналил и выругал таксиста, вклинившегося перед ними. — Your mother is…

— Тот номер с охотником…

Продолжение повисло в воздухе.

— You said… — сказал Лебье, когда они проехали два светофора.

— Да нет, ничего. Просто вспоминаю тот номер — он кажется мне бессмысленным. Охотник, который охотится на птицу, убивает кошку, которая сама охотится на птицу. И что?

Лебье не слышал — он высунулся из окна и кричал:

— Suck my hairy, sorry potato ass, you pig-fucker…

Харри ни разу не слышал, чтобы он столько говорил.

Как Харри и ожидал, в полиции царила суматоха.

— Об этом пишет «Рейтер», — говорил Юн. — Приедет фотограф от «Ассошиэйтед пресс», а из мэрии позвонили, что «Эн-би-си» пришлет сюда съемочную группу.

Уодкинс покачал головой:

— Шесть тысяч человек гибнут от наводнения в Индии — о них сообщают мелким шрифтом. Расчленяют одного клоуна-педераста — и все только об этом и говорят.

Харри позвал всех в комнату для совещаний.

— Эндрю Кенсингтон мертв, — сказал он.

Уодкинс и Юн недоверчиво посмотрели на него. Коротко и без прикрас Харри рассказал, как они нашли труп Эндрю в квартире Отто Рехтнагеля.

— Мы постарались не допустить утечки, — говорил он уверенным голосом, глядя им в глаза. — Возможно, пока придется держать это под замком.

Ему пришло в голову, что рассказывать об этом как об уголовном деле у него получается легче. Тут было что-то конкретное: труп, причина смерти, ход событий, который надо восстановить. На какой-то миг это заслонило Смерть — то чужое, к чему он не знал, как отнестись.

— Ладно. — Уодкинс был сбит с толку. — Спокойствие. Не будем пороть горячку. — Он отер пот с верхней губы. — Надо сказать Маккормаку. Черт возьми! Что ты наделал, Кенсингтон? Сейчас уж сюда точно слетятся журналисты… — И он исчез за дверью.

Трое оставшихся в комнате слушали завывания вентилятора.

— Время от времени он работал в команде, — сказал Лебье. — Вообще-то он был не совсем одним из нас, но все же…

— Добрый. — Юн смотрел в пол. — Очень добрый. Он помог мне, когда я только пришел на работу. Он был… очень добрый.